В номер об искренности Евгения Васенина пригласила героев из различных сфер рассказать о совершенных однажды «поворотах не туда» и поделиться ценным опытом, позволившим вырулить из сложившихся ситуаций. В качестве эксперта проект поддержал создатель «Шоу коротких историй» Алексей Голомолзин. А Никита Марченко проиллюстрировал материал о факапах эффектными снимками, героини которых примерили на себя такие неожиданные роли.
На фото: юбка, Timur Akbarov;
босоножки, Jimmy Choo (бутик 1Aura);
белье, Mirai (универмаг «Фарца»);
боди и колготы, собственность стилиста
Алексей Голомолзин, создатель «Шоу коротких историй»
Что дает «Шоу коротких историй» героям и что – зрителям?
Публичных людей мы делаем еще публичнее, но это не является целью шоу. Часто герои думают, что на сцене им будет легко, ведь они провели сотни прямых эфиров, мастер-классов, семинаров. Но это совсем другой формат. Успешный человек привык поддерживать свой образ, создавая «картинку» сильной личности. Наша задача – показать его уязвимым, это суперважно; показать, что за этим успехом стоит большой труд, трансформация, даже сопротивление, потери, ошибки, измены. Поэтому вопрос не в том, почему герои соглашаются на участие в шоу, а в том, почему они остаются, узнав, в чем смысл. Ведь это на 99 процентов не то, чего они ожидали. Мы находим такой материал, который люди в жизни никому не рассказывают, потому что это, скажем, не продает. Но лично для них это важно, они этим горят и потому уже не могут этим не поделиться. Что получают герои? Тепло и любовь зрителей, которые увидели в их историях личные переживания. Кто-то называет это терапией, но мы так не считаем. Зрители в «Шоу коротких историй» выступают в роли подглядывающих. Пережить близость вокруг темы – вот зачем они приходят. И да, мы меняем темы разговоров в городе. О чем мы говорим, оказавшись с близкими, друзьями, коллегами? После шоу люди часто не могут разойтись, обсуждая услышанное.
Как вы находите материал для истории?
Сторителлинг – это технологичный структурированный процесс. Наша задача – выбрать из вашей жизни три-четыре кусочка, которые могут вам даже казаться незначительными, и смонтировать их в «кино». Поэтому сначала мы просто разговариваем – свободная беседа может длиться два часа, чтобы человек мог найти свои пределы. Потом из всего этого создается система. Нам помогает любопытство, насмотренность, умение пересказывать один сюжет в разных вариациях. Каждый день мы шлифуем это мастерство.
Какие темы вам не интересны?
Политика и религия. Есть еще одно табу: если человек находится в терапии, он не может рассказывать историю, с которой работает, потому что в ней пока нет финала. В этом заключается экологичность того, что мы делаем. Если человек выйдет на сцену с не завершенной для себя историей, это может усугубить его травму и привести к трагедии.
Изменился ли градус откровенности героев за три с половиной года существования шоу?
Изменились, в первую очередь, мы. Когда я только начинал, то думал, что просто приглашу людей и они расскажут свои истории. Зачем их готовить? Ведь крутые люди равно крутые истории. Но это вообще не связано. С внедрением той технологичности сторителлинга, о которой я говорил, повысился и градус откровенности.
Как «Шоу коротких историй» изменило лично вас?
Когда я продал бизнес, у меня в один год случилось два развода – с моим делом и с моей женой. Благодаря шоу передо мной никогда не стояло вопроса, правильно ли я поступил. Я понял, что все люди разные: кто-то мама пятерых детей, а кто-то творческий одиночка. У каждого я могу чему-то учиться. У своего партнера Вали Шаровой – многозадачности, терпению, эмпатии, настойчивости и умению доводить дело до конца. У одного из героев шоу Юлиу Пантя – искусству рисковать. У кого-то еще – следовать за мечтой. «Шоу коротких историй» – это постоянный источник саморазвития. Каждая серия меняет мою жизнь.
Наталья Паденко, основатель клининговой компании Clean with love с филиалами в пяти городах России, руководитель комитета по развитию женского предпринимательства «Опоры России»
Мне нравится фраза: «Препятствий нет только на той дороге, которая никуда не ведет». Поэтому я считаю, что ошибаться – это нормально. Безусловно, может случиться, что у вас все вышло с первого раза, но это скорее удивительное совпадение, чем правило. Главное – даже провалившись, оставаться верным себе, вести себя порядочно и делать выводы о том, «как больше не надо».
В самом начале своей предпринимательской деятельности я совершила классическую ошибку – открыла проект (это была курьерская служба) вместе со своей подругой. Нет, мы разошлись не из-за денег. Но нам было сложно договориться по многим вопросам: у каждого сложилось собственное видение того, куда бизнесу идти и каким путем развиваться. Никто не мог настоять на своем. В итоге я продала подруге свою долю и вышла из проекта – он успешно работает до сих пор.
Главный вывод такой: с друзьями вести дело можно, но – осторожно, иначе вы потеряете не только деньги, но и отношения. Лучше в самом начале решить, кто за что отвечает. Четко установленный статус может сделать «бизнес на двоих» весьма успешным.
В моем проекте Clean with love провал случился в тот момент, когда я решила открывать представительства в других городах. Через некоторое время стало ясно, что клиенты филиалов к нам не возвращаются. Оказалось, что сотрудники на местах договариваются с людьми об уборке напрямую, минуя компанию, то есть по сути строят свой бизнес за счет ресурсов моего. Не буду долго рассказывать о том, как я охотилась за своим же оборудованием, это больше напоминало детектив и боевик в одном флаконе. Сейчас Clean with love развивается как франшиза – в сотрудничестве с надежными партнерами, а в моих филиалах в Тюмени и Екатеринбурге выстроены прочные долгосрочные отношения с командой и установлен контроль.
Сергей Бормотов, владелец гастрономического бара «Дело» и рюмочной «Здоровье»
Эта история произошла в 2021-м; на тот момент мой предпринимательский опыт составлял всего полтора года, но, думаю, 2020-й умножил его минимум вдвое, как и у всех. Мы решили взять помещение в субаренду и открыть там японский бар. Подписали договор, начали делать ремонт, вышли на финишную прямую… И в этот момент арендодатель сообщил, что его ООО хотят купить вместе с правами аренды, но он может продать его нам. За четыре с половиной миллиона рублей. А на проект тем временем было уже потрачено два с половиной миллиона. И здесь перед нами встал вопрос: сколько потерять – два с половиной или четыре с половиной? (По сути не потерять, а инвестировать в будущее, сейчас я это расцениваю так, тогда думал иначе.) Договорились о рассрочке, выплатили два миллиона. Тем временем на реализацию проекта у нас осталось всего 500 тысяч. Конечно, этой суммы было недостаточно.
Между тем, помимо помещения под японский бар, мы стали арендаторами паба «Дзержинский», где я работал пять лет. И однажды туда случайно зашел постоянный гость. Недолго думая, я предложил ему инвестировать в наш проект. Он ответил, что не планировал никаких рисков в ближайшее время, но я почему-то сразу был уверен, что он согласится.
В результате вместо японского бара, на который нам уже не хватило бы денег, появилась концепция рюмочной, которая почти сразу начала «качать». А на месте «Дзержинского» работает наше «Дело», которое, кстати, в 2022 году вошло в топ-30 ресторанов Урала по версии премии WHERETOEAT.
Какой из этого можно сделать вывод? Все, что ни делается, – к лучшему. Мы находимся на первой пешеходной улице Тюмени, растем (спойлер: готовим еще один проект), «Здоровье» продолжает процветать, а в прошлом году рюмочная открылась и в Екатеринбурге. Мы с командой любим свой город и хотим, чтобы он развивался во всем, особенно в нише гастрономии, поэтому дружим с другими проектами, не только в сфере гостеприимства, и останавливаться не собираемся!
Светлана Ханжина, театральный педагог, режиссер, руководитель театрального центра для детей, подростков и молодежи «РяДом», художественный руководитель театральной мастерской «ТеМа», директор Всероссийского фестиваля детско-юношеских любительских театров «Малая сцена», эксперт метода форум-театра
Получив первое высшее образование, я решила поступать на режиссерский курс к Марине Владимировне Жабровец. На предыдущем курсе этого выдающегося мастера учился мой будущий муж, и все эти пять лет я была рядом с театром: помогала мужу готовиться к показам, шила костюмы, приходила на все постановки. Этот мир так меня впечатлил, что мне захотелось стать частью всего этого.
Всю весну я готовилась к вступительным экзаменам. Изучала Станиславского, занималась с педагогами, выбирала чтецкий материал, делала режиссерскую экспликацию, рисовала эскизы костюмов… В общем, по моему мнению, я была «укомплектована» на все 100 процентов. В день Х уверенно отправилась на вступительные экзамены с мыслью: «Я-то точно пройду, меня же все знают!» Первый этап – это собеседование, а затем чтецкий тур. Если проходишь дальше, то на следующий день тебя ждет импровизационный актерский тур и защита замысла. Все шло по плану, но в конце первого этапа нас выстроили в один ряд и стали зачитывать фамилии тех, кто не прошел во второй тур и, следовательно, может не появляться завтра. Как вы догадываетесь, в этом списке прозвучала моя фамилия. В этот миг весь мир рухнул! Корона с моей головы слетела очень быстро. И я ушла рыдать на плечо к будущему мужу.
Именно он уговорил меня прийти на второй тур и попробовать уговорить Марину Владимировну разрешить мне сдать оставшиеся экзамены. Она разрешила. В итоге меня взяли на платное отделение, а через год перевели на бюджет.
Спустя годы, когда я отучилась, открыла собственный независимый театр, стала вместе с коллективом ездить на фестивали и организовывать гастроли выдающихся коллективов у нас, мастер сказала, что за всю карьеру у нее был лишь один педагогический промах, когда ей не удалось с первой встречи разглядеть в студенте талант. И это была я. Если бы я тогда не пришла на второй тур, то это была бы уже совсем другая история.
Юлия Саначина, руководитель мультицентра «Контора пароходства» и паблик-арт-фестиваля «Морфология улиц»: «падение или стагнация в определенный период – такой же естественный процесс, как и рост»
На Юлии: боди, Vorona;
баска, Capparel.21est;
сумка, Lale (все – универмаг «Фарца»);
топ, Monreve;
очки, колготы и туфли, собственность стилиста;
кольца, собственность героини
Специально для фотопроекта Алла Кокорина, директор агентства путешествий «Адриатик», примерила необычную для себя роль никудышной хозяйки с обуглившейся выпечкой в оставленной без присмотра духовке. И пусть те, кто знает героиню лично, в голос ответят: «не верю!» шалость удалась
На Алле: топ с бантом, Timur Akbarov;
пусеты, собственность героини
Алексей Южаков, режиссер театра и кино, сценарист, автор документальных фильмов «Сценарий жизни» и «Театр. Только по любви», участник международных кинофестивалей, обладатель Первой национальной кинопремии за фильм «Кассетка», автор сценария и режиссер фильма «Вахтовый метод»
Моя история связана с амбициями. В какой-то момент, когда в профессии у тебя что-то начинает получаться, ты можешь почувствовать себя богом: я все могу и умею. Конечно, это ошибка.
Мы выиграли грант на съемку короткометражного фильма. Я почему-то решил, что в этом проекте могу сделать все сам: написать, снять и спродюсировать. Но жизнь столкнула меня с интересным парадоксом. Задача продюсера в кино – минимизировать риски, чтобы бюджет был соизмерим проекту, а задача режиссера – сделать так, чтобы в том, что он снял, не чувствовался бюджет. Все должно выглядеть так, как будто мы не ограничены ни в чем. Так как это была одна из первых моих работ, я не до конца понимал, как лучше организовать процесс, и немного сбился в середине пути. Сняв часть материала, мы поняли, что нам его не хватает, и начали поступательно добавлять смены. В тот момент во мне говорил режиссер. Лишь позже, когда в процесс включился продюсер, я осознал, что эти смены будут стоить денег. В результате снял фильм за сумму, в три раза превышающую объем гранта. Остальное пришлось доложить из своего кармана. Уже тогда мы стремились создать в Тюмени индустрию и считали, что всем специалистам, занятым в проекте, нужно платить независимо от степени их участия и профессионализма.
На этом история не закончилась. Фильм мы смонтировали и показали, чтобы отчитаться за грант. И следующие три года искали деньги, чтобы его доделать. Доставали кадры, от которых в первой версии отказывались; сцены, вначале казавшиеся очень нужными, убирали; с нуля переписывали звук – весь материал с площадки был случайно удален. Это стало делом принципа: довести фильм до ума, чтобы не чувствовать долга перед собой. Выпустили работу совсем недавно, полгода назад, хотя первые съемки прошли еще в 2019-м. Она получилась неплохой, но мы – уже другие. Сейчас я все переписал бы. Тем не менее те пинки, которые я получал в ходе этого проекта, научили меня не повторять ошибок. Плюс эта работа стала отличным жанровым упражнением, ведь приключенческие комедии мне не приходилось раньше снимать. В общем, и мне, и команде пришлось подрасти, так что все не зря.
Кирилл Бородулёв, композитор, автор музыки к российским фильмам «Огонь», «Пара из будущего», «Обратная связь», «Семейный бюджет», сериалам, спектаклям театра пластики «Европа», номинант на премию «Золотой орел» за лучшую музыку к фильму
Наверное, можно было бы посчитать ошибкой, что меня не отдали в музыкальную школу. Я играл в хоккей. И в институт культуры я тоже не поступил: по настоянию родителей стал инженером, специалистом подъемно-транспортных, строительных, дорожных машин. Мне в этом смысле очень нравится фраза Юры Шатунова: «У меня нет высшего музыкального образования, у меня высшее самообразование». Так можно сказать и обо мне. Я долго не мог принять себя как музыканта, раз не учился профессионально, а только самостоятельно и с педагогами, – в этом и была настоящая ошибка. Ведь я все равно выбрал музыку.
Продолжаю с удовольствием учиться и по сей день! В 2022 году я поступил в Berklee College of Music на курс композитора кино.
Говоря о творческом процессе, вы подразумеваете, что ошибки, сбои, переделки – его неотделимая часть. Сложно с первого раза идеально попасть в настроение сцены. Или вы попадаете, а на сведении вдруг принимается решение собрать эпизод с совершенно другой музыкой. И это нормально. Так было с картиной «Пара из будущего»: по заданию режиссера я писал трек в стиле группы The Prodigy, которую очень любил главный герой, но фильм вышел с песней «Грибов» – получилось намного смешнее.
Я стараюсь не смотреть фильмы со своей музыкой. Во-первых, я видел их сотни раз во время работы. Во-вторых, как перфекционист, замечаю все места, где сейчас сделал бы по-другому. С этим еще борюсь.
Однажды я, не подумав, согласился поработать над одним комедийным фильмом. Вначале мне все понравилось: достойный сценарий, смешной сюжет, профессиональная команда. Но работать с этими ребятами оказалось просто невыносимо. Им постоянно что-то не нравилось, мы переделывали – все равно «не то». Одна версия, вторая, третья… При этом, как нужно, никто не говорил. Мы не договорились о количестве правок «на берегу», а выйти из проекта, когда он уже запущен, нельзя: ты подставишь людей. Сейчас я понимаю, что к этой ситуации можно было подготовиться, в том числе и юридически. Сказалось отсутствие опыта и неумение ответить «нет».
В роли заклятых подруг – Наталья Уварова, директор бутика Escada, и Mrs World 2016 Юлия Храмова. А яблоко раздора – hand-woven-сумка, облетевшая все модные телеграм-каналы
На Наталье: платье, Vorona;
брюки, Amies;
чокеры, Lyudmila Arkanova;
панама, Kangol;
сумка, Lale (все – универмаг «Фарца»)
На Юлии: брюки, Tom Ford (бутик 1Aura);
баска, Capparel.21est (универмаг «Фарца»);
топ и чокер, собственность стилиста
Честно, стилист не знал, что, надевая на Tixi Ti очки в розовой оправе, он косплеит ее же татуировку с автопортретом. Отношение хип-хоп-артистки к трудностям выражают строчки: «И, если в этом мире все слишком будет давить, не меняй себя». Трек уже доступен к прослушиванию на всех платформах
На Tixi Ti: топ, Parad (универмаг «Фарца»);
очки, собственность стилиста
Андрей Щербенок, директор Школы перспективных исследований SAS ТюмГУ, профессор Московской школы управления «Сколково»
Я расскажу о самом необычном структурном подразделении Тюменского государственного университета не через историю достижений, а через примеры неудач, которые заставляли нас принимать неординарные решения.
В конце 2015 года ТюмГУ вошел в проект «5-100», объединивший 21 ведущий университет России. Казалось бы, попытка тюменского вуза сыграть в большую федеральную игру была обречена на провал. Университету была уготована участь аутсайдера, который должен был занимать последние строчки в ежегодном рейтинге. Однако этого не произошло. Все удалось благодаря ставке на трансформационные проекты, которые на несколько лет сделали ТюмГУ самым быстро меняющимся вузом России. Одним из таких проектов стала Школа перспективных исследований, или SAS (School of Advanced Studies).
SAS была призвана стать визитной карточкой вуза с образовательными и исследовательскими программами нового поколения. Для этого нужны были крутые профессора. Но с их поиском возникла проблема.
Тюмень – безусловно, лучший город земли. Проблема в том, что об этом не знают жители других городов, особенно Москвы и Санкт-Петербурга. Именно там долгие годы концентрировались талантливые преподаватели со всей страны. Как только в региональном вузе появлялся выдающийся специалист, его сразу перекупали столичные учебные заведения. Что касается коренных москвичей и петербуржцев, то им идея переезда на ПМЖ в регион казалась как минимум экстравагантной. Концепция SAS повисла в воздухе. Однако опыт работы в бизнес-школе «СКОЛКОВО» подсказал решение: если мы не можем конкурировать за крутых преподавателей на российском рынке труда, то стоит попробовать выйти на международный. В результате наш бакалавриат стал самым международным в России.
Однако выход на другой рынок требует изменения продукта. В нашем случае таким изменением был язык. Если вы хотите нанимать преподавателей из разных стран, то вы не можете требовать от них знания русского языка – только английского. А значит, его должны знать и студенты. Это оказалось существенным барьером для абитуриентов: кто-то не шел к нам изначально, а кто-то не справлялся с учебой из-за проблем с языком. В результате первый набор в SAS оставлял желать лучшего. Очень скоро стало ясно, что наша программа слишком сложна для большинства поступивших. Обычный университет, столкнувшись с низким уровнем набора, снижает требования. Однако это лишило бы SAS шансов в будущем стать объектом притяжения для лучших абитуриентов. Вместо адаптации под имеющийся контингент мы сделали ставку на привлечение сильных абитуриентов. Для этого приходится постоянно работать со школьниками по всей стране. За эти годы мы сняли и выложили на свой канал в YouTube такое количество роликов, что из их фрагментов сложился целый онлайн-курс «Современный университет». В результате академический уровень SAS растет, а география расширяется.
Решение этих и других проблем сделало SAS такой, какая она есть. Без них жизнь была бы легче, но значительно скучнее. Долететь до звезд можно только через тернии.
