Специально под тему номера наши редакторы встретились с представителями киноиндустрии и попытались взглянуть на кино с самых разных сторон: производство, музыкальное оформление, кинокритика. Обсудили премьеры этого года, рискованность кинопроизводства в России как бизнеса, попытались вывести формулу успешного авторского кино... Также мы были приятно удивлены тому, насколько креаторы из Тюмени востребованы в масштабах страны. Кинозвезда, продюсер, режиссер, композитор, костюмер и эксперты кинематографии высказались в специальном проекте «Стольника».

КРУПНЫМ ПЛАНОМ

Этот год для Николая Аузина ознаменован двумя премьерами с его участием. «Стольнику» удалось отвлечь актера от плотного графика в труппе тюменского большого драматического театра и задать несколько вопросов о кино.

Николай Аузин, актер театра и кино


Практически каждый год на «Кинопоиске», начиная с фильма «Батальон» в 2014-м, отмечен выходом релиза с вашим участием. Какая из списка ролей наиболее значима для вас самого?

Наверное, первая – роль поручика Селезнева. С роли в фильме «Батальон», талантливо снятом Дмитрием Месхиевым, началось мое знакомство с кино. Тогда я еще не осознавал, насколько разные профессии – артист театральной сцены и киноактер. Но режиссер сумел подсказать и направить, тем самым открыв тогда для меня новый удивительный мир. 

О премьерах этого года – фильме «Папаша в бегах» и сериале «Райцентр». Среди создателей обоих есть тюменцы. Насколько схожим или отличным было все, что осталось за кадром?

Первую серию «Райцентра» посмотрел 25 июня, в день его выхода, будучи на гастролях в Новосибирске. Премьерные показы, в том числе на Международном московском кинофестивале, пришлось пропустить из-за спектаклей в Тюмени. Этот проект – подарок судьбы. Спасибо продюсерам, режиссеру Дане Чащину и всей съемочной команде за эти три съемочных месяца в Ярославле, потрясающих коллег и партнеров, многие из которых стали друзьями. До сих пор мы на связи в чате «Вармалей» (название города, где разворачивался сюжет. – Прим. ред.). «Папашу в бегах» также снимал мой хороший друг Лёша Южаков, вместе с которым мы реализовали не один проект. В нем у меня было не так много съемочных дней. Так же, как и все, с нетерпением жду выхода картины. 

Какое кино любите сами и представляете ли себя исполнителем тех или иных ролей, когда просто смотрите фильм?

Люблю кино, которое выражает созидательную мысль, не шоу ради шоу. В некотором роде я потерял возможность просмотра кино как рядовой зритель, сопереживающий героям. После работы в первых двух фильмах практически всегда во время просмотра задаюсь вопросами: «Как бы сыграл эту роль я сам? В чем схоже, а в чем – совершенно иначе? Что мог бы привнести в нее?» Речь не обязательно о новинках, чаще даже относится к советским фильмам. Более того, совершенно непроизвольно происходит расщепление видеоряда на дубли, представления о том, какой выставлен свет и сколько камер на площадке. 

СМОТРЕТЬ СО ЗВУКОМ

Кириллу Бородулёву 32. Он – автор музыки к восьми кинопроектам и номинант на «Золотого орла» за лучшую музыку к фильму («Огонь»).

Кирилл Бородулёв, композитор


Важно ли в кино создавать авторское музыкальное сопровождение? Почему бы не ограничиться использованием готовых треков?

Оригинальная музыка очень важна. С ней возможно больше манипуляций, чем с купленными песнями. Музыка да и звук в целом – половина успеха киноленты. 

Как выстроен сам процесс написания музыки к кино?

Работа над саундтреком обычно начинается с ознакомления со сценарием, после чего мы с режиссером приступаем к spotting session, в рамках которой также обсуждаем объем работы. Когда мы определили объем, жанр и форму музыки, я ухожу работать на студию. И далее, помимо режиссера, активно взаимодействую с продюсером постпродакшена и звукорежиссером.

Насколько музыка для «Папаши в бегах» созвучна вашему стилю? Какой он? И какая работа наиболее точно его характеризует?

Я еще в начале пути. Поэтому продолжаю искать свой почерк. Своей визиткой из уже вышедших фильмов мог бы назвать «Огонь». В работе над саундреком к фильму «Папаша в бегах» чувствуется влияние сразу в разной степени нескольких композиторов. В самом ближайшем будущем – еще одна наша премьера, которая чуть ближе мне по жанру и стилю.

КИНО – ЛЮБОВНИЦА

Постановки Данила Чащина идут на главных сценах страны. Режиссер из Тюмени с завидной регулярностью становится обладателем и номинантом престижных премий. Однако поводом для встречи стал его дебют как режиссера кино. Сериал «Райцентр» (доступен на «Иви» и «Кинопоиске») сравнивают с работами братьев Коэнов и даже Тарантино.

Данил Чащин, режиссер театра и кино


«Райцентр» называют в интернете «Фарго» по-русски». Как относитесь к подобному сравнению?

Мне это льстит, один из моих любимых сериалов. К тому же мы отчасти брали его за референс, создавая наш сериал. В мой день рождения, 4 января, генеральный продюсер кинокомпании «Среда» написал мне: «Даня, любишь ли ты «Фарго», как люблю его я?» И на мой утвердительный ответ выслал сценарий. Про день рождения он не знал и, тем не менее, сделал мне такой подарок. Я собирался прочесть серию и приняться за накопившиеся поздравления. Но так и не ответил никому, пока не прочел весь сценарий: вот так он меня захватил. Выходит, в мой день рождения родился еще один кинорежиссер.

Насколько лично вам близок черный юмор и гротеск, присущий в сериале героине Кристины Асмус, например?

Не только ей. Ко мне потому, наверное, и обратились, что это не бытовой реализм, а гротеск, ироничность, совершенно жанровая история. «Райцентр» – своя вселенная с утрированными образами и отношениями к ситуации. Во время кастинга, например, было очень важно, чтобы актеры понимали этот юмор. 

Что из театрального опыта помогло на съемках, а что оказалось совершенно не применимо в работе над кино?

Конечно, мне пришлось перестраиваться. Кино можно снимать абсолютно рандомно. В первый съемочный день может быть отснят финальный эпизод. В отличие от работы над спектаклем, где все последовательно. А помогло то, что я решил заранее собраться с актерами на «Мосфильме» и отрепетировать весь сериал, хотя в кино такой метод не особо практикуется. Обычно ограничиваются читками, но чтобы порепетировать по мизан­сценам...  Артисты были благодарны. В процессе удалось точнее нащупать верный тон для каждой сцены в нашей мультижанровости: где больше комедии, где больше нуара или детектива. Кое-что и мешало. Когда репетируешь, не глядя в плейбэк, кажется, что эмоции недостаточно яркие. Ведь в театре играют широко, чтобы было видно на последних рядах. В кино же есть крупный план, поэтому моими фразами часто были: «суши», «прижми», «притопи» – те эмоции, которые хороши для большого зала, на крупных планах в кино выглядят перебором. Их не нужно демонстрировать, достаточно прочувствовать внутри, и зритель будет считывать.

В каком из направлений режиссуры сегодня больше сосредоточены ваши амбиции?

Шучу, что театральная сцена – моя законная жена, а кино – любовница. Как говорил Чехов про медицину и литературу, когда надоест одна, ночую у другой. Так случилось, что с прошлого лета «живу на две семьи». Театр я не брошу, хоть его стало меньше: если раньше было по пять премьер в сезон, то теперь по одной-две. Уже сейчас с кинокомпанией «Среда» занимаюсь подготовкой нового сериала для платформы «ОККО». Это будет социальная драма, новый для меня жанр (хотя в кино практически любой жанр для меня – новый). Съемки назначены на октябрь. 

КИНО - ЭТО ПО ЛЮБВИ

Дизайнер и владелица ателье VROZOVOM Светлана Михаленко, с которой «Стольник» в свое время снял не один эдиториал, рассказывает о фантастических буднях костюмера большого российского кино и работе над новым сериалом «Библиотекарь».

Светлана Михаленко, основатель ателье VROZOVOM


Света, казалось бы, fashion тебя захватил полностью, откуда появилось кино? В чем его магия и соблазн?

Кино в своем нынешнем масштабе появилось в пандемию: до этого поснимать что-нибудь летом было скорее развлечением, чем работой. Моя подруга Даша Фомина, блестящий художник по костюмам («Перевал Дятлова», «Эпидемия», а еще она работала над той самой «Анной К»), позвонила в середине мая 2020-го с предложением заменить ее в проекте; для съемок нужно было на три месяца уехать из Москвы. В других обстоятельствах я не оставила бы моду так надолго, но пандемия отменила светскую жизнь и закрыла «на клюшку» не только общепит и салоны красоты, но и ателье, которое за год до этого мы с помпой открывали. Светлое, воздушное, с римскими арками и пятиметровыми розовыми стенами, которыми так ловко, как мне тогда казалось, я отгородила свою утопию от всего бездушного внешнего. Однако, отгораживайся не отгораживайся, жизнь все равно выведет на уровень проживания, соразмерный твоим глубинам. Судя по событиям последних лет, мои глубины глубоки, иначе не объяснить амплитуду, которая то забрасывает меня на вертолете в непролазную абхазскую грязь, то в бриллиантах возвращает на подиум, чтобы поклониться зрителям после показа. Кино – и правда чистая магия. Сначала есть текст и ничего больше, потом появляются эмоции, которые уплотняются до образа, и – бах! – не было человека, а вот он появился. Со своей историей, приключениями, любовью и обидами, с привычкой не застегивать манжеты рубашки и незагоревшей полоской от обручального кольца. Целый мир, который выходит из-под твоих рук.  

Расскажи о том, как тебя изменила и чему научила работа в этой непростой индустрии. 

Ох. Ну кино, конечно, вытряхнуло из меня весь рафинад. Грязными руками есть пока не умею, но без ножа уже могу. Хотя вру, все-таки сопротивляюсь: в командировки вожу с собой подушку, кофеварку, кружевную пижаму и кроссовки для пробежки. В этом месте надо какую-нибудь жесть рассказать. Ну вот, например. Ночь, заброшенный абхазский городок. Нежный морской бриз тихим шепотом гладит мои волосы. Мы идем есть лобио в единственное здесь место, где вечером кормят. Идем после адского дня, одного из многих в стиле «сдохни или умри», на проекте, в котором были полеты на вертолете, гроза в горах, дети, евшие в кадре крыс, мы, имитировавшие убийство стрелой, ножом и взрывом. К тому моменту уже сняли землетрясение, смертельное отравление, казнь сожжением. От дрессировщика уже сбегал медведь, свиньи опрокидывали в грязь комбинезоны, постиранные вручную в ледяной воде, а козы своими колокольчиками пороли дубли по звуку в то время, когда уходил режим (так в кино называют рассвет или сумерки: полчаса, за которые нужно успеть все снять, поэтому в процессе все торопятся и очень орут). И вот мы идем, а единственный свет в округе – это налобный фонарик Славки-плейбэкера. Вдруг луч фонаря выхватывает автомобиль, припаркованный у случайного дома, а из автомобиля люди гроб с покойником достают. Мы впятером в этом черном-черном городе черной-черной ночью на гроб этот смотрим и… продолжаем болтать. Настолько к тому моменту реальности перемешались. Так, кстати, снимался проект «Наследие», мрачный и фантастически красивый.   

Ну и, конечно, не могу не спросить о премьере – сериале «Библиотекарь». Как это было, что нового принесло тебе и что в итоге увидит зритель на экране?

Это были фантастические полгода, которые я не заметила, как прошли: в марте мы начали подготовку, в мае – шить, в июне – снимать, а в октябре я думала, что впереди лето, потому что не поняла, куда делись шесть месяцев. Каждый божий день мы одевали невообразимое количество людей. В «Библиотекаре» потрясающий каст, эффектные драки, очень изобретательное оружие и, конечно, примечательные костюмы. Для реального повествования мы реконструировали 90-е, для фантастического книжного мира создавали костюмы самостоятельно. Алексей Вязинцев, герой Никиты Ефремова, приезжает в провинциальный городок, чтобы продать отцовскую квартиру, и попадает в мир, о существовании которого даже не подозревал. Сериал снят по роману Михаила Елизарова, и такой материал – подарок для художника. Герои сериала сами создают свои костюмы для сатисфакций, а значит, используют то, чем окружены в быту. Я напоминаю, что действие происходит в 90-х. Какие объекты из того времени можно использовать в качестве защиты тела? Так возник панцирь Селивановой, сшитый из дверной обшивки; его форма отстроена от пулеметной ленты революционного матроса, только вместо патронов мы заряжали в «патронташ» спицы. А еще тогда все поголовно спали на резиновых бигуди, из которых я сплела защитный корсет Возгляковой. Из-за этого подхода ни один костюм не выглядит адаптацией чего-либо, ведь он разработан исходя из социального и бытового контекста перестроечной России. Герои бьются в реальных шинелях, телогрейках и плащах чернобыльских ликвидаторов. Хоккейную форму мы покупали у коллекционеров, афганки шили на военном производстве, куртку Вырина инкрустировали монетами чеканки 1997 года, купив у коллекционера четыре кило денег. В проекте нет ни одного случайного костюма, мы старались быть максимально выразительными. Я очень довольна работой. «Библиотекарь» – это точно по любви. 

КИНО, КОТОРОЕ НЕЛЬЗЯ ПЕРЕСКАЗАТЬ 

В 2023 году старейшему киноклубу города – киноклубу института культуры, созданному Натальей Соколовой, – 20 лет. Его история началась еще во время видеосалонов и кассет напрокат, которые нужно было отмотать на начало, прежде чем вернуть. 

Наталья Соколова, 
руководитель киноклуба ТГИК, преподаватель истории кино и анимации, директор АНО содействия развитию кинопросвещения «КинЗА», директор фестиваля документального кино «КинЗа»


С концепцией определились сразу: смотреть сложное авторское интеллектуальное кино и говорить о нем: «Лишь в диалоге, в обмене суждениями мы приближаемся если не к истине, то к множеству правд, которые у каждого свои». Фильмы отбирали авторы тематических программ – они же модераторы дискуссии; за 20 лет успели пройтись по всем жанрам и режиссерам, посмотреть анимационное кино, азиатское и российское. Последнее – в рамках программы «Кино, за которое не стыдно», включающей самые острые и актуальные фильмы Балабанова, Серебренникова, Сокурова, Хлебникова.

Смотрите ли вы популярное коммерческое кино?

Я не сноб, поэтому смотрю то, что мне хочется, стараясь соблюдать баланс между кино авторским и зрительским. Человеком движет любопытство: пока тебе интересно все, ты молод, а как только перестаешь быть любопытным – стареешь. Кроме того, я работаю со студентами и сама многому у них учусь. Это взрослые люди, которые к 20 годам уже приобрели насмотренность и у которых есть свои предпочтения. Кто-то любит клиповый монтаж и спецэффекты, но он пришел получить образование и должен знать весь кинематографический спектр. Пусть Бергман и не станет его любимым режиссером, но он будет знать, что такое авторское кино. 

Почему весь мир любит американское кино? В чем его секрет? 

Особенность американской культуры, как самой молодой в мире, – в том, что американцы умеют учиться. Например, у итальянцев, бывших тогда одними из лидеров европейского кинематографа. Один из первых профессиональных американских режиссеров Дэвид Уорк Гриффит многое перенимал из пеплумов – первых исторических блокбастеров, которые снимали итальянцы. Именно в Америке стали относиться к кино не как к искусству, а как, в первую очередь, к бизнесу: брали идеи, перекупали лучших художников и хорошо им платили. Американцы создали систему жанров и сделали ставку на актеров, так и появился феномен звезд кино. Эта установка позволила им, в буквальном смысле слова, захватить мир. Кроме того, американцы – величайшие драматурги, которые умеют сочинять универсальные истории, способные зацепить и француза, и китайца, и русского. Они базировались на мифологии, архетипах, нарративных универсалиях, понятных зрителям во всем мире. Американец посмотрел «Семь самураев» Куросавы – и снял «Великолепную семерку». Таких примеров очень много.

Авторское кино – всегда про боль?

Не всегда. Яркий пример – «В джазе только девушки». Или Хичкок: до начала 1960-х годов считалось, что он снимает только жанровое кино. Он придумал триллер и довел жанр до совершенства, подняв его на высоту искусства. Хичкока интеллектуальному европейскому зрителю открыли кинокритики из французского журнала Cahiers du cinéma. Тогда все осознали, что признанный мастер жанрового кино – еще и суперавтор. 

Есть ли свой язык у авторского кино?

Эти термины – авторское, мейнстримное – лишь игра в слова. Все условно. Мы живем в эпоху постмодернизма, когда границы между жанрами и видами кино разрушены, отсюда такие явления, как анимадок, мокьюментари, арт-мейнстрим. Хороший фильм предполагает множество трактовок и стратегий анализа. Первый раз любой фильм я смотрю как зритель, второй раз пытаюсь понять, какими выразительными средствами пользовался режиссер, чтобы меня зацепить. Кино ограничивает наше восприятие, потому что дает готовую картинку, – это главный его недостаток. Мы живем в литературоцентричной стране, для нас важнее слово. Поэтому отечественное кино имеет свою самобытную историю. Я всегда говорю о том, что авторское кино нельзя пересказать. Это вид изобразительного искусства, поэтому вербализировать то, что ты почувствовал во время просмотра, практически невозможно. Здесь важны детали и нюансы. Выбор актеров, монтаж, музыка, шумы, каждая сцена и каждый кадр – все несет смысловую нагрузку. Дать рецепт их расшифровки невозможно – просто смотрите, думайте, прикасайтесь! 

ТОЧНО ПРОДЮСЕР

«Стольник» расспросил Анну Румянцеву, спродюсировавшую такие фильмы, как «Папаша в бегах» (он же – «Вахтовый метод») и «ЁЛКИ-8», о коммерческом потенциале кинопроизводства и роли продюсера в создании киноленты.

Анна Румянцева, продюсер студии Baza Media и фильма «Папаша в бегах»


Осенью выходит спродюсированная вами картина «Папаша в бегах», которая успела стать известной под названием «Вахтовый метод». Оно было рабочим?

Все два года, что мы прожили в производстве фильма, он назывался «Вахтовый метод». Мы не относились к нему как к рабочему. И даже настолько прикипели к этому варианту, что, когда остро встал вопрос о переименовании, долго не могли найти альтернативу. Почему это все-таки случилось? Название фильма – первичный маркер для зрителя, дающий представление, какую эмоцию он получит во время просмотра. Еще год назад наши коллеги высказывали свое предположение: скорее всего, «Вахтовый метод» – некая производственная драма о суровых северных мужчинах. Но ведь это совсем не так, пусть главный герой и вахтовик. Это семейная комедия, роуд-муви. Лучшим решением стало «Папаша в бегах».

Расскажите на примере этого фильма, чем именно занимается продюсер в кино.

Работа продюсера охватывает все этапы производства от поиска идей и работы с авторской группой до дистрибуции, то есть продажи фильма в кинотеатры и на онлайн-платформы. Абсолютно удивительный путь в три-пять лет. В 2019-м мы как продюсеры подключились к съемкам пилота для этого проекта в рамках грантового конкурса «Гранат» от центра регионального медиа и кино «Медиаполис». Две пилотные сцены (тогда – девятиминутная короткометражка), переснятые позже с новым актерским составом, вошли в итоговый материал. Именно на этом этапе удалось нащупать ту интонацию, с которой мы готовы говорить со зрителем. Режиссер Алексей Южаков отработал приемы, с помощью которых он мог бы рассказать эту историю. Пилот как презентационная версия позволил найти финансирование на создание полного метра, что также ложится на плечи продюсерского состава. Важной поддержкой стало субсидирование Министерством культуры в конце 2021 года, параллельно велась работа по привлечению коммерческих партнеров и через фонды – такие, как Президентский фонд культурных инициатив. И только после того, как мы поняли, что средств на запуск достаточно, перешли к съемкам – осенью 2022-го. На этом этапе продюсер выстраивает все процессы как большой управленец. Он отвечает за то, чтобы команда была собрана, могла сработаться, была обеспечена всем необходимым, четко знала, что ей делать, и не давала перебоев. А это порой более ста человек на смене. В момент завершения съемок все радуются, будто вся работа сделана. Но для продюсера, как и режиссера, начинается новый интересный путь – монтаж фильма. И параллельно с этим продюсеры продвигают фильм через дистрибуторов, имея на руках черновой монтаж. В случае с нашей картиной это началось в апреле 2023 года. И тут мы работаем с маркетингом фильма. Наша работа закончится только осенью.

Какое кино помогает становлению в профессии?

Больше помогла учеба в Академии Никиты Михалкова – опыт, позволивший узнать о производстве фильмов, которые сложно «разобрать по запчастям», понять, что входило в продюсерскую работу. Во время этой учебы запускался фильм «Огонь» («ТРИТЭ»). В нем были удивительные продюсерские решения. Нам рассказывали, как с точки зрения производства показать лесные пожары. Это должно быть управляемо, безопасно для всех членов команды. Как продюсеры со специалистами разрабатывали технологию поджигания построенной декорации леса по команде «Мотор!» и такого же быстрого тушения, когда огонь не нужен. 

Насколько кино – рискованный бизнес?

В производстве есть механики привлечения финансирования: через спонсоров, меценатов... Но для инвесторов гарантий по точным цифрам в прокате нет. Чтобы решить эту проблему, за стол переговоров должны сесть производители, дистрибуторы и прокатчики. 

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ ПИНГ-ПОНГ

Кинопоказы с лекториями, которые Екатерина Тарасова проводит уже больше года, стали органичным продолжением ее профессиональной деятельности. Уже много лет Екатерина создает культурные события – встречи, форумы, арт-ужины, концерты, – связанные с музыкой, а также с живописью и другими видами визуального искусства.

Екатерина Тарасова, знаток кино, организатор кинопоказов с лекториями, куратор проекта «Мир через культуру», руководитель btl-агентства INSIDER beauty


В рамках проекта «Мир через культуру» наша героиня организует выставки с экспонатами из частной коллекции своей семьи в государственных и общественных музеях страны. В мае прошло сразу два события: масштабный форум «Эстетика. Репутация. Бренд. Создаем будущее», хедлайнером которого выступила международный эксперт по этикету и коммуникациям Татьяна Полякова, и сольный концерт итальянского пианиста Лоренцо Баньяти. Все – в коллаборации с радиостанцией «Наше радио» и салоном-студией «Престиж».

Как появилась идея устраивать кинопоказы с лекториями? 

Идея выросла из моей любви к кино, конечно. Когда-то судьба подарила мне встречи с большими российскими режиссерами: Ренитой Григорьевой, создателем знаменитого фильма «Мальчики», подругой Василия Шукшина и Андрея Тарковского, и Ролланом Сергиенко, который одним из первых стал снимать документальное кино в Чернобыле. Его работа «Колокол Чернобыля» занесена в Книгу рекордов Гиннесса как фильм, показанный во всех странах мира, где есть телевидение. Такие встречи вдохновляют. Так и родилась мысль не просто проводить показы, а сопровождать их историями.

Почему беседы об авторском кино оказались востребованы? 

Признаюсь, вначале я сама была удивлена этим фактом. Уже на первом показе не было ни одного свободного места. Сейчас проект растет, у него появляются постоянные поклонники, а некоторые фильмы показываем не единожды. Я благодарна всем, кто приходит к нам, за интерес к авторскому кино, истории кинематографа и классическим режиссерам. Именно поэтому каждый показ начинается с аплодисментов зрителям. Размышляя о том, почему проект стал популярен, я вспомнила фразу Бернардо Бертолуччи: «Люди приходят в кино, чтобы разделить одну и ту же мечту». Мне кажется, здесь речь идет не столько о мечте, сколько об ощущениях. Когда люди вместе смотрят кино, следя за одной историей и сопереживая ее героям, – в этом есть что-то архаичное, согласитесь. Все собираются, чтобы созерцать нечто, излучающее свет, как древние люди – костер, чтобы замечать игру света и тени, погружаться внутрь себя… Поэтому, я думаю, кинотеатры никогда не исчезнут, несмотря на обилие онлайн-сервисов. 

Не играет ли здесь свою роль дефицит культурных впечатлений в небольшом городе?

Действительно, в Тюмени есть запрос на камерные, интересные, небанальные мероприятия культуры, который формируют люди с неиссякаемым стремлением к самообразованию, воспитанию эстетического вкуса, развитию мышления. Кроме того, во времена турбулентности искусство давало человеку возможность вдохновляться, верить в будущее и продолжать делать то, что он делает.  

Что такое авторское кино? 

У кино есть две ветви развития: одна – это зрительское, коммерческое, жанровое, развлекательное кино, а вторая – артхаус, или авторское кино. Во втором случае фильм – это произведение искусства, которое, как и, скажем, классическая литература, размышляет о том, кто такой человек и в каком времени он живет. Широкая публика побаивается артхауса и даже обижается на него: зачем смотреть Тарковского или Бергмана, когда есть Marvel? На самом деле в авторском кино главное – найти своего режиссера и постоянно расширять кинематографическое меню. В фильме «Астенический синдром» Киры Муратовой есть прекрасный эпизод, когда ведущий киноклуба после показа приглашает зрителей обсудить картину. И весь зал спасается бегством. Так что проблема с пониманием артхаусных фильмов была всегда. Открою секрет: серьезное кино не обязательно смотреть с серьезным лицом. В таких фильмах, как правило, много иронии и провокаций. Это интеллектуальный пинг-понг, когда от зрителя необходимо полное включение, умственная работа и соавторство. Процесс просмотра не может быть пассивным действием. Артхаус выходит на диалог со зрителем; он всегда наполнен ссылками, оммажами, намеками и рассчитан на аудиторию, которая может их прочесть. Эта игра невероятно увлекательна. 

Как смотреть такие фильмы?

Начните с изучения режиссера: кто он, в чем его стиль и концепция; какие элементы объединяют его фильмы и какие темы ему интересны; как он работает с камерой, со звуком, с монтажом. И затем – просто смотрите кино, отмечайте детали и знаки, включайтесь в картину. Авторское кино не обещает быть удобным зрителю: возможно, вам даже захочется заплакать, выбежать из зала или выключить фильм. Но увиденное поселится в голове, дополнит ваш неповторимый образ мира – и, возможно, позже вы вернетесь к фильму, чтобы посмотреть на него другими глазами.

Почему сегодня стирается грань между артхаусом и зрительским кино?

У людей вырастает насмотренность. Она позволяет уходить от шаблонов, усложнять язык и формы, ставить эксперименты. Соединение коммерческого кино и артхауса получило название «арт-мейнстрим». В этом направлении работают Тим Бертон и Уэс Андерсон, например. Яркие примеры таких работ, получивших широкую известность: сатирическая история «Треугольник печали» Рубена Эстлунда, фильм «Всё везде и сразу» Дэниела Шайнерта и Дэна Квана, получивший 11 номинаций на «Оскар», «Все страхи Бо» Ари Астера – оригинальное аналитическое исследование причин возникновения психологических травм.

Фильмы, с которых стоит начать знакомство с авторским кино?

Поделюсь своими любимыми режиссерами и их знаковыми работами. Это Ингмар Бергман и настоящая классика кинематографа – «Осенняя соната» и «Персона»; Альфред Хичкок – «Веревка» и «Окно во двор»; ну и, конечно, «трилогия отчуждения» (фильмы «Приключение», «Ночь» и «Затмение») Микеланджело Антониони, восхищающая невероятной эстетикой кадра.