Тюменского рынка искусства как такового нет. Есть отдельные очаги, где горят идеей, есть пространство, где можно заявить о себе. 




Виктория Белявская, руководитель центра коммуникаций, партнер GMK

Постоянного запроса от населения, увы, нет. Поэтому нет приличных галерей, нет кураторов, кому можно позвонить и спросить, что нового, у кого какие успехи. Хотя в тюменском искусстве много замечательных имен – от Михаила Захарова и Юрия Юдина до молодых Гоши Елаева, Максима Родионова, – но как будто мало кто из них находит себе здесь прочную почву. Художники есть, но они словно разобщены, нет преемственности, молодое поколение не дружит со старой школой, считая ее консервативной, непродвинутой. «Ремесленники» не понимают тех, кто считает себя концептуальными творцами; последние никогда не поставят свои работы с творениями первых в одном ряду. Кстати, подскажите: в городе собираются установить памятную табличку там, где жил Михаил Гардубей?..

Каждый удовлетворяет свой запрос на прекрасное в силу насмотренности и вкуса. Жаль, что редко кто думает еще и об инвестиционной привлекательности покупки и ее культурной значимости – больше о том, как картины впишутся в интерьер. Сложно заходить в эту тему тем, кто дальше галереи Альбины Харитоновой не заглядывал, хотя и там можно найти неплохие работы. Искусство для меня давно – часть жизни, я закончила художку, писала курсовые по искусству книги, исследовала творчество Ивана Калганова, организовывала выставки и регулярно покупаю картины. Прежде всего для души.

У меня есть своя концепция выбора картин в домашнюю коллекцию: это всегда условные или якоря, или маяки. Первые дают возможность зафиксировать какой-то момент или период в жизни, служат своего рода напоминанием о том, что ценно. А «маяки» – это то, что дает ощущение будущего, бирюзовых мечтаний, каких-то иллюзий, переживаний, что-то эфемерное. 
Когда мы переезжали в новый дом, я искала нечто такое, что стало бы символом тепла и уюта. Однажды совершенно случайно к нам в гости приехала работа Евгения Корнильцева-Быстринского «Выдувающая счастье» – так и осталась и, по сути, стала нашей иконой домашнего очага: в ней много света, она дает ощущение удаленности от суеты, хранит наш маленький мир.

Есть несколько картин Александры Мельниковой – художника новой тюменской школы. Ее эмоции наполнены цветом, это всегда динамика и переживание незаконченности, которые побуждают и наполняют меня, будят воображение детей. 

Мне нравятся концептуальные работы Константина Рослякова, его образы и тот язык коммуникаций, которые он каждый раз выбирает. Но его картину, ту самую, я еще жду. 
В нашей коллекции есть и довольно старые работы – 1906 года. В деревне Борки преподавал сосланный из Санкт-Петербурга в Сибирь художник, он учил местных жителей писать картины. Часть сохранилась у его родственницы, она продавала их недорого, давая объявления в газете, без имен авторов и подписей. Я купила несколько. Это, знаете, такое наивное лубочное искусство, от которого разливается по жилам тепло. Запрос на прекрасное в трудовое и непростое время, бытовые сюжеты, несмелые мазки, неяркие краски, осторожные, но для меня это символ того, что человек всегда будет стремиться создавать и творить. Какими бы натруженными ни были его ладони, и они могут держать кисть.